“Мандат” в театре СТИ

На этом спектакле я был счастлив. Надеюсь понравится и вам. Я расскажу лишь о маленькой части своих впечатлений.

Как только попадаешь в зал, на самом деле оказываешься в пинакотеке, на хранении которой находятся картины разных художников рубежа 19 и 20 веков. Как человеку, который 3 года изучал искусство, который мечтает вновь оказаться в Лувре Парижском и презирает Лувр Абу-Дабский (Дабийский?) за неправильный микроклимат, мне стало сразу же хорошо и комфортно. Тем более вы оказываетесь не в галерее, а в хранилище. А я, как истинно складской человек в другой своей ипостаси, не могу и в обычной жизни спокойно пройти мимо полок, или стопок товаров. А тут картины на стеллажах - двойное попадание.

Более актуального спектакля придумать нельзя. И дело тут вовсе не в том, что именно 100 лет назад Эрдман начал писать эту пьесу. А в актуальности текста, который нам предлагается.

Мы тут не профессиональные критики, которым не разрешается критиковать. “Мандат” ставили последние годы. Мне удалось посмотреть пару фрагментов, и исходя из них могу сказать… мне нравится сделанное Женовачом. Если вы посмотрите спектакль в СТИ, то советую зайти на Youtube и глянуть фрагменты постановки “Томского театра драмы” 1988 года. Чтобы понять как бывает ещё.

Практически синхронно, успев на пару месяцев раньше закончить репетиции, “Мандат” поставили в “Et Cetera”. Видимо в спешке, режиссер решил не заморачиваться с декорациями, а купить франшизу у Александра Боровского. Так на сцене появились многоэтажные двери из спектакля “Самоубийца” театра СТИ, также спектакля по Эрдману. К счастью, два “Мандата” получились абсолютно разные, их можно смотреть друг за другом, но в этом случае, я советую начинать со спектакля в СТИ.

Переведенную версию пьесы поставили даже в 2005 году в National Theatre в Лондоне, режиссером стал Declan Donnellan. Я не знаю зачем это сделал режиссёр, но и английские журналисты тоже не поняли, всерьез рассуждая в Guardian о том, что нельзя смеяться над тем, как постоянно пытаются сдать в милицию, учитывая Сталинский террор. Если даже английский критик, от которого ожидаешь какой-то меры образованности при упоминании России содрогается, и на газетные полосы сыпет буквами про “bloody russians”, то что можно было ожидать от просто английской публики.

Я ехал в театр на метро и не мог перестать думать о Париже, о том как мне вновь хочется во Францию. И что вы думаете, этим мысли удалось отбросить во время спектакля? Нет. И в этом нет вины сценического действа, оно как раз вовлекает с первых минут, наоборот, в этом его заслуга, а точнее восхитительного воплощения бывшей элиты общества, госпожи Вишневецкой, Татьяной Волковой. Её французские интонации настолько великолепны и милы, что я согласен с легкостью променять сам Париж, на шанс еще раз послушать волнительную историю про платье из уст Тамары Леопольдовны. Идеальное попадание актрисы в персонажа встречаешь нечасто, но тут пазл сложился. Тем более их дуэт с Лизенгевичем на момент премьеры кажется самым органичным и “сыгранным” из всего спектакля.

Кухарка, воплощенная Лизой Кондаковой, не грубая дурочка, а милая глупыха, с блестящим восторженным взором, открытая будущему, в своей наивности не предполагающая зла. И тут уже никакого фарса нет в том, что ее принимают за принцессу, увидев в богатом платье. Никто же не говорил, что принцессы обязаны быть умными, но милыми точно должны. Отдельное спасибо художнику, что сумел обойтись без соболей.

Сыграть Варвару Сергеевну достаточно просто у Эрдмана, ведь в пьесе она откровенно тупа, как, впрочем и все женщины, но попав к Женовачу персонаж изменился и становится сложнее. Не отходя от задумки драматурга, Женовач и Чичельницкая смогли создать образ неутружденной размышлениями угловато жеманной девицы, которую вообще не беспокоят происходящие в стране события, и которая игриво думает лишь о текущем моменте её бытия.

У Женовача молодая труппа под шефством патриарха Качанова, поэтому достоверно невозможно реализовать Надежду Петровну. Ольга Калашникова слишком юна, чтобы можно было представить её сыном - Аброскина. Конечно, видно, что была проведена определенная работа, чтобы состарить образ. Есть определенные характерные “старческие” жесты, в волосы даже добавили символическую седую прядь. Сначала приходит на ум Суини Тодд, а потом вспоминаешь, что mallen streak - это символ злодея с одной стороны и символ женской силы с другой. А ведь и действительно, именно эта суетная мадам затеяла аферу, приведшую к столь невероятным последствиям. С первой минуты мы знаем, кто злой гений сегодняшнего вечера.

Безусловно, во время спектакля видно, что режиссёр любит персонажей пьесы, и не превращает действие в фарс или буффонаду, а смягчает скабрезности, делая героев неоднозначными, чего Эрдман позволить себе не мог. Комедия с противоречивыми героями это очень сложно. Но режиссеру это вполне удалось.

Ведь удалось Боровскому поставить на одну полку картины Малевича и Татлина, и ничего, уживаются, несмотря на взаимную “любовь” их авторов. Вот и Сергей Васильевич умело соединяет, кажется, несовместимое, создавая магическое - хороший спектакль.

Часто говорят, что спектакль - это художественное полотно, и “Мандат” в СТИ точно подходит под это определение, ведь количество холста на сцене максимальное. И это не просто декорация, это еще один персонаж спектакля. Даже картина иностранного живописца “Вечер в Копенгагене”, являющаяся на самом деле работой под скучным названием “Биржевой канал и замок Кристиансборг” Кристианa Мёльстеда связана с Россией, ведь художник бывал в Петербурге, впрочем как и автор использующегося в спектакле портрета Николая второго, художник и фотограф Николай Шабунин.

И все эти десятки картин - не результат распрыскивания краски бездушным принтером, а ручная работа, настоящие копии, сделанные современными художниками. Поэтому и императорская семья, уже умервщленная, на картинах словно живая. Как и надежда героев - бесперспективна, но еще теплится.

Но вы всё сами увидите, главное внимательно смотрите. Я расскажу лишь про сундук.

На сцене оказывается сундук. И мой внутренний кладовщик вновь ликует. Ведь на предпоказах сундук был чистым, а вот на спектаклях для зрителей уже появились надписи. И надписи эти оказались абсолютно правильными, да еще и расположены по ГОСТ в левом верхнем углу. Естественно, спектакль, где такое внимание к деталям не может получить никакую оценку, кроме превосходной. Конечно надпись Fragile немного попсовая и уж слишком выделяется из стилистики, но в целом этот ящик является визуализацией моста времени из 23 года века двадцатого в 23 год века двадцать первого.

И весь спектакль, который должен быть комедией, превращается в голове в драму, ведь постоянно скачешь внутренне на эти 100 лет, то вперед то назад. И вот уже вместо одного из персонажей Эрдмана видишь очередного деятеля России современной.

Если в спектакле есть Вертков, то финальный монолог будет именно в его исполнении. Это хорошая традиция. Я был бы рад потратить несколько минут на его великолепную игру, но обманулся в ожиданиях. В этот раз финал оказался нетипично краткий, не оставляющий никакой надежды. Но эта та горькая правда, что должна остаться с нами сейчас, после спектакля.