Заговор Чувств. Олеша, Женовач, Мхат.

МХАТ пока стоит в лесах. Его чинят и красят, жаль, что не успели к открытию нового театрального сезона, но что поделать. Правда кое-какие изменения можно отметить уже сейчас.

Странно, не удалось найти фотографий туалета до ремонта, но то, что сделали достойно восхищения.

Какие раковины! настоящая Италия - фирма Isvea. Наконец-то сенсорные диспенсеры и краны. Жаль, что вода в раковинах разной температуры. Должна быть одинаково теплой - комфортной.

А какие двери, как же тут уютно.

На мой взгляд слишком зелено. Чуть белых акцентов не помешало бы. Получается, что самые зеленые туалеты в мире оказались в МХАТ им. Чехова.

Противостояние старого и нового

Первый шок, это исчезновение ожидаемого зеленого занавеса. После позеленевших санузлов это странно. Мы видим  гигантское полотно Мондриана во всю стену. У Боровского, наверное, был долгий разговор с собой, чтобы убедить взять для красной краски широкую кисть.

Но он победил себя и расплескал на занавесе краски. И уже не мог остановиться. Красный везде – в декорациях, костюмах, риторике некоторых персонажей.

Ну что ж, нам намекнули, что мы оказались в 1920-х годах ХХ века. Я -  тот неуважаемый типаж, кто «не читал, но осуждает». Я не читал произведение «Зависть» Юрия Олеши до спектакля. Мне хотелось походить и ощущать себя среднестатистическим зрителем популярного театра – не слишком образованным, в меру пресыщенным зрелищами.

Поэтому двигающиеся части занавеса, буквально оживающее полотно Мондриана, не очень меня впечатлило, но все же напомнило фильм «Бегущий в лабиринте». Там тоже стены двигались, закрывая путь героям. Правда, в спектакле никто не пострадал от неумолимой, тяжелой, крашеной фанеры. Какой великолепный, пролетарский материал был выбран. Какая потрясающая цветовая гамма.

Вся сцена находится в движении, рожденном диагональными конструкциями в стиле Малевича. Актеры тоже двигаются много. Но, как свойственно Женовачу, между ними нет контакта, сплавленности, тактильного взаимодействия.

Ну не считать же этим взаимодействием толкучку скукоженных народных масс в одном из открывающихся секторов в стене-картине.

Так вот, я не знал ничего про это произведение, кроме названия. И начало действа, несмотря на верно угаданный период, поставило меня в тупик. Ведь подойдя к сюжету банально, со стороны современной морали, я долго не мог понять суть конфликта.

А герои на сцене явно переживали некий конфликт, противостояние двух группировок. Скажу сразу, весь антракт я посвятил осмыслению увиденного, не уделив даже должного внимания коллаборационной колбасе сальчичон на черном хлебе. Смело же! Сальчичон на черном хлебе!

Ко второму действию я подошел гораздо более подготовленным, мне понравилось. Жаль, что в армии зрителей появились значительные прорехи.

Женовач опять поставил спектакль, где не очень понятно, где смеяться и где аплодировать. Почему-то все хлопают появлению на сцене Пореченкова. Однако, в этот раз овации очень даже подходили сюжету.  Вообще Пореченков как актер очень подходит этой роли.

Легкое самолюбование и буффонада достоверно подходят герою. В отличие от того же Бега того же режиссера, где Пореченков «слишком».

По поводу того, как играют актеры. В целом все хорошо.

Ситец от Любови Поповой на героине смотрится потрясающе. Причем первый узор я не смог распознать, мне даже показалось, что это художник сам соединил два авангардных дизайна. Но в конце второго действия та же девушка появляется в платье с абсолютно узнаваемым принтом, что ярко противопоставляет её против цветочков и шелков общества.

Рецензию эту я не хотел писать после того, как узнал, что arlekin уже высказал своё мнение в ЖЖ. К счастью, мы увидели немного разное, и я осмелился высказать свою скромную, косноязычно-неквалифицированную позицию. А его пост прочитайте обязательно!

Идея Олеши была в высмеивании отживших свое чувств, неуместных в коммунально-коммунистическом светлом будущем отечества. Им противопоставлялся человек «Бери и делай», активный, здоровый, сильный, не очень образованный, но стремящийся цивилизоваться. Это главный герой, монстр, мощь советской власти, многозадачный, шумный, обожаемый. А все противостоящие ему, по сути, гады ползучие, имеющие шанс лишь дожить свой бесперспективный век, ведь никому не нужны чувства в новом мире, где любовь можно будет получить с помощью медицинской процедуры. И действительно, слишком много среди них чувств грязных, недостойных. Которые стоит отбросить.

Но тут мораль 1920-х годов сталкивается с моралью нынешней, что вызвало мое «подвисание» в первом действии. Но вот об этом противостоянии я скажу позже.

Восхитил Артём Волобуев. Даже Пореченков не смог его затмить. И, возможно, это плохо для спектакля. Слишком сильный герой получился, не такой, как задумывал его Олеша. Ну или я опять ничего не понял. Волобуев играет потрясающе. Отточенность жестов и мимики, законченность движений, будто каждая поза достойна внимания фотографа, восхищают. Но точно такая же четкость и в речи, в интонациях. С этой точки зрения Алексей Краснёнков в роли Николая Кавалерова выглядит гораздо достоверней. У него речь и жесты очень подходят персонажу. Он отлично перевоплощается, но пьяного изображает недостоверно. Кавалеров частенько впадает в истерику и чрезмерная экспрессия затмевает лингвистическую виртуозность текста. Но это можно и про других героев спектакля.

Софья Райзман, исполняющая роль Вали – ангел спектакля, сразу похитила моё сердечко. Единственное светлое пятно остается неприкасаемой и сюжетно, и артистически. Мимика актрисы слишком беспокойная, живая, ей будто тяжело оставаться статичной, словно тесно в декорациях и надо бы пробежаться, подпрыгнуть и оказаться в лапищах Бабичева-колбасника. Но режиссер словно сдерживает ее в рамках, не раскрывая персонажа, давая слово, но не давая высказаться.

От партии суфражисток у нас выступает Юлия Чебакова в роли Анечки Прокопович. Ох и хороша, грандиозна! И сопоставима начальнику мясного треста, но никаких не истероидному интеллигенту.

К тому же пора понять режиссерам, что бесконечные итерации не веселят зрителя. Хорошая шутка перестает быть таковой после второго повтора.

Вообще в спектакле много красивых сильных женщин в красном. В частности, Юлия Ковалёва, воплощая на сцене Елизавету Ивановну, потрясает магическим тембром голоса. Только благодаря ей сцена с любовным треугольником не проходит мимо внимания зрителей. Так что этот спектакль подходит современным трендам, где феминизм довлеет над разумностью.

А вот к кому есть вопросы – так это к дуэту «хозяйка дома и дочь». Хозяйка вообще не следит за своей мимикой в начале спектакля. Будто забыла, что находится на сцене. Дочь тоже пару раз «притормаживала».

К сожалению, так получается, что театр напоминает старую компьютерную игру, где персонажи говорят поочерёдно, а не реальную жизнь, где мы окружены многоликой многоголосицей и постоянным движением. А тут Женовач пытается сосредоточить внимание зрителя максимум на паре персонажей одновременно.

Теперь к сути – о чём спектакль.

Прежде всего, понять смысл несложно, если удастся собрать воедино обрывки фраз и акценты мизансцен. Ведь спектаклю, увы, свойственны подвешенные цитаты, незаконченные действия, иногда нам дают нарезку из жизни, не показывая целые куски смыслов. Нам показывается бездеятельное, порочное большинство, вождем которого является интеллигенция. Все эти мечты, желания, рефлексии, очевидно считались в 20-е годы психологическими атавизмами, должными отмереть. И Женовач несколько раз за спектакль показывает нам, что это большинство вовсе неспособно на какое-либо законченное действие. Оно настолько рахитично, а трест столовых и колбас настолько силен, что все противостояние завершается одной фразой: «А мы вас не боимся». И тут же весь заговор рассыпается.

У меня осталось несколько вопросов к режиссеру про его спектакль.

Самый главный: «Зачем его поставили сейчас?»

В чем заключается актуальность проблематики? Это, извините меня, в 20-х годах мечта о тихом доме, с внуками и малиной казалось глупой на волне всеобщей коммунальной реальности, когда строили коммуны. А сейчас «home sweet home» - не только американская мечта. Ведь даже для понимания этой философии сейчас зрителю приходится делать некий психологический тройной тулуп. Не то чтобы у меня не было своих версий, но они входят в противоречие с некоторыми моментами спектакля. Что не позволяет рассматривать их как достоверные.

Второй вопрос:

Для кого? Спектакль получился сложным, что свойственно Женовачу. Но кому сейчас нужны сложности. Массовый зритель идет в театр за развлечением для ума, а не за размышлениями, точно также, как массовый зритель выбирает вселенные Marvel и DC, а не артхаус. Ведь МХАТ – театр массового зрителя, просто негде будет взять столько зрителей, увлеченных, готовых благодарно наблюдать за спектаклем. Конечно, в спектакле есть очень много развлекательных моментов. Но иногда они неочевидны, в иные моменты хотелось, чтобы подложили закадровый хохот, чтобы подсказать зрителю: “А вот тут смешно”. Например, меня позабавила сцена, где колбасник говорит про миллион шницелей, и что о том как их жуют, услышат в Берлине, а потом вскидывает руку. Жест считывается однозначно и хочется вскочить в ответном приветствии “Хайль, Пореченков”.

Третий вопрос:

Почему так громко? Да-да, я понимаю, время такое, «ревущие двадцатые»… Но ушек у меня только 2 на всю жизнь.

Четвертый вопрос:

Почему так мало? Обещали 3 часа, а получилось 2 часа 40 минут с антрактом. Я готов был посмотреть еще час, чтобы в спектакле было больше связности и сложности персонажей. Ведь показанное можно было уместить в 10 минут. Эти великолепные, потрясающие 10 последних минут «Заговора чувств». Мне показалось, что хронометраж выбран неудачно: надо было или резать и выкидывать еще много чего вторичного, делая фантасмагорию, или же наоборот увеличивать и раскрывать персонажей глубже.

Про критику

Этот спектакль многие критикуют, и вот основные точки недовольства:

Ничего не понял и осуждаю.

Тут только один ответ - читайте, развивайтесь, учитесь думать. Жаль лишь, что способность критиковать и осуждать зачастую формируется раньше способности понимать и вникать. Но это проблема всех популярных театров. В самом статусе: это поп-культура. И ошибка режиссера, что он не хочет играть по её правилам. Отсюда и критика.

Всё знаю и не согласен.

Такая позиция тоже имеет право быть, потому что это не повесть Олеши, и не инсценировка. Что-то среднее, и многие персонажи кажутся легковесными. В них нет внутреннего трагизма и сложности. “Гротеск со слезинкой” - это ближе к Олеше, чем увиденное на сцене. Но такое прочтение тоже имеет право на существование.  Хотелось бы, чтобы режиссер яснее высказался - за кого он в этом спетакле.

Плохо видно.

Никто же не запрещает позвонить в театр и проконсультироваться, откуда будет хорошо видно, и потом покупать билеты. С 7 ряда видно отлично и шея не устает. Но первым трем рядам тяжеловато. Конечно, было бы круто, если бы у персонажей не просто открывались окна, но и выезжал балкончик, чтобы они общались так, чтобы было видно любому зрителю. А тут, вроде и нет глубины сцены, но и видно не всем.

А вывод?

Как это часто бывает у Женовача, режиссёр сочинил спектакль, который, являясь авторским, отражая мысли творца, остается многими непонятым. Но это нормально, спектакль прекрасен, даёт пищу для размышлений. Его однозначно стоит смотреть. В отличие от того же «Дяди Вани» в театре Наций. Тут есть о чем думать и спорить, как всегда у Женовача. Вам будет о чем поговорить после него.